В "Наследии" отмечают День рождения В.К. Старикова

МБУК ГОРОДСКОЙ МУЗЕЙНЫЙ КОМПЛЕКС «НАСЛЕДИЕ»

(улица Советская, 38А, 39, Ватутина Виктория, 48-73-0, 48-72-85, 48-73-03, ecomuzeum@yandex.ru, музей работает ежедневно с 10 до 18 часов, кроме воскресенья и понедельника, в субботу -  с 11 до 17 часов)

11 марта 2014 года исполнилось  132 года со дня рождения Василия Константиновича Старикова, хозяина дома по улице Советской, 39, перенесённого первым из зоны затопления при строительстве Куйбышевской ГЭС.

 Василий Константинович Стариков

 Ни знатным происхождением, ни знаменитыми предками, ни почетными званиями Василий Стариков, ставропольский сапожник, не выделялся. В этом смысле он был самым обыкновенным, простым человеком. И видимо, уж так история распорядилась, чтобы первопереселенцем стал именно Стариков - чеботарь и книгочей, простой «раб Божий», трудившийся день-деньской и завершивший свой земной путь 24 июля 1964 года, за месяц до того, как город Ставрополь был переименован. И в этом смысле он представляет для нас фигуру знаковую, олицетворяющую собой целое поколение ставропольчан, первых поселенцев нашего города.

 Время Василия Старикова

 Облик Дома Стариковых, перенесённого первым из зоны затопления при строительстве Куйбышевской ГЭС в мае 1953 года, расположенного в Тольятти на улице Советской, знаком многим горожанам. Этот деревянный дом, в три окошка, с резным крыльцом и березой под окном, среди стандартной бетонной застройки выделяется своей нарядностью и каким-то дружелюбием.

 Дом В.К. Старикова в новом Ставрополе-на-Волге на улице Советской, 39

А вот личность самого хозяина дома, Василия Константиновича Старикова, мало знакома широкому кругу читателей.

Василий Стариков, ставропольский сапожник, ничем примечательным вроде не выделялся - ни знатным происхождением, ни знаменитыми предками, ни особыми заслугами, ни почетными званиями. В этом смысле он был самым обыкновенным, простым человеком. И видимо, уж так история распорядилась, чтобы первопереселенцем стал именно Стариков - чеботарь и книгочей, простой «раб Божий», трудившийся день-деньской и завершивший свой земной путь 24 июля 1964 года, за месяц до того, как город Ставрополь был переименован. И в этом смысле он представляет для нас фигуру знаковую, олицетворяющую собой целое поколение ставропольчан, первых поселенцев нашего города.

Важнейшими признаками В.К.Старикова были его Ремесло, его Дом и упрямая приверженность Старине. Ремесло у Старикова было самое, что ни на есть богоугодное. Согласно библейской истории изготовлением обуви зарабатывали многие святые мученики. Стариков учился этому искусству в г.Мелекесе, у старых сапожников, передавших ему приемы, которые унаследовали от своих учителей. Об этом периоде жизни он подробно написал в «Воспоминаниях детства»: «Мне минуло 12 лет и меня отдали в ученики. Написали договор на четыре года: если которая сторона нарушит договор, то с нее штраф 50 рублей. В волостном правлении засвидетельствовали, и вот я стал тачать, строчить, прибивать».

Дом Стариковых в старом Ставрополе, ул. Лузановская, 52. Фото 1947 г.

Быстро научившись вырезать подошвы и вытачивать каблуки, смолу и воск варить, «стал на барина Сосновского работать обувь». А с 17 лет уже работал самостоятельно. «Я в Ташелке стал первым мастером, - с гордостью пишет Стариков. - Двух учеников взял да двух мастеров держал, и всегда была работа. Обоих братьев выучил. Бывало, как придет воскресенье, к нам идут люди и на лошадях подъезжают за обувкой из окружающих деревень... Мы стали жить все лучше и лучше...»

Ремесло выручало его в самые лихие годы - и в голод, и в гражданскую войну: сапоги были нужны и «белым», и «красным». Когда силой стали загонять в колхоз и «жизнь совсем расхлябалась», Стариковы погрузили пожитки на телегу и перебрались в Ставрополь. В 30-40-е годы Стариков работал сапожником в артели «Красный инвалид». Работал на износ. Без работы себя не мыслил. По старости уйдя из артели, продолжал чеботарить на дому.

С таким набором приспособлений и колодок и начинал свой самостоятельный путь к мастеру Стариков Василий Константинович.

По воспоминаниям внука, названного в честь деда Василием, «летом дедушка вставал в три часа ночи, вел корову в стадо и уже не ложился».  Всякий раз молитвой благодарил  «даровавшего нам солнце для отправления дневных дел» и принимался за работу. «Радельный» - это было высшей похвалой в устах Акулины Ивановны в адрес мужа. «Я всю зиму хорошо зарабатывал, - писал Стариков детям в Москву уже из Нового Ставрополя. - Ни одно воскресенье не сидел, сложа руки, все время выполнял заказы».

В.К. Стариков с дочерьми

 Любой в Ставрополе знал: никто так не стачает сапоги, как Стариков. Сызмальства привыкший жить по правде и совести, Стариков не любил халтурить. Был «горячим» сапожником - его инструмент всегда лежал на горячих углях. Потому как отделывая обувь, он пропитывал дратву варом и воском для придания коже прочности, водонепроницаемости и красоты. Причем ловким, точным движением Василий Константинович умел отмотать дратвы ровно столько, чтобы хватило на подошву. Не допускал никаких узелков.

 Верным старине Стариков оставался во всем, что касалось домашнего обихода: употреблял меры весов, упраздненные в советское время - весь запас продуктов в чулане был вымерен в фунтах и унциях. Едва ли не до последних дней ходил в косоворотке, лишь по праздникам надевал темный шерстяной костюм, купленный ему после войны любимым зятем Григорием (в этом костюме его и похоронили). Речь его была насыщена старинными словами: «гоже», «валяй», «шабры» (соседи), «талагай» (болван). Вместо приставки «бес» упрямо, следуя дореформенным правилам, писал «без» (безпокойство). Всю свою жизнь придерживался принятого в дореволюционной России юлианского календаря.

Как человек мастеровой, работящий, он умел ценить время и считал его одним из даров творца. «Время Божье» - часто повторял он. Часы были для него не просто инструментом измерения времени, а живым существом, какими-то невидимыми нитями связывающим его со Старым Временем, с его «милой доброй Русью»(такую запись химическим карандашом, сделал он однажды на полях сочинения уважаемого им В.И.Даля). Заводить большие старинные часы в деревянном корпусе было, по признанию домашних, привилегией Старикова.

За приверженность ко всему старому язвительного, к тому же начитанного, сапожника, давно бы, по словам Акулины Ивановны, «упекли в каталажку», не будь он инвалидом (с годами Стариков слышал все хуже и хуже).

По удивительному совпадению, начало и конец биографии В.К.Старикова связаны с двумя событиями в области гидротехнической мысли. В год рождения Василия Старикова, в 1882 году далеко от этих мест, в американском городе Аплтон на реке Фокс начинает работать первая в мире гидроэлектростанция, построенная владельцем бумажной фабрики Роджерсом. Конец же жизненного пути сапожных дел мастера связан со строительством самой большой на то время  гидроэлектростанции - Куйбышевской ГЭС.

 В самом начале пятидесятыхв Ставрополе только и разговоров было, что о строительстве плотины. Как и все, Стариков не верил, что Волгу можно «запрудить». Тему эту часто обсуждал со свояком Всеволодом Корниловым. «Ни хрена у них не выйдет, - кричал тот в ухо Василию Константиновичу. - Разве столько навозу напасешься!».  И Стариков согласно кивал. Рассуждали оба, исходя из собственного опыта - устройство навозных запруд наблюдали еще до революции в имениях помещиков Сосновских и Наумовых.

 Во время переноса города на новое место Старикову  было уже за семьдесят. Разрушение родного дома в конце жизни не предвещало ничего хорошего. По существующему русскому поверью, описанному В.И.Далем, для этого возраста существовал строгий запрет: «Не строить нового дома, не шить обновы… иначе вскоре умрешь».

Р.В.Хорешко на крыльце родного дома в день открытия мемориальной доски 1 мая 1996 года

По рассказам домочадцев Стариков очень тосковал по своему старому дому, по саду- огороду и хозяйству. На новом месте пришлось распрощаться постепенно с лошадью, коровой, козами, гусями и индюшками а потом и с курами.  «Эко, стеснили нас, окаянные», - сокрушался он, глядя на неполные шесть соток вместо оставленных двадцати пяти. Сужение жизненного пространства причиняло постоянную боль - было некуда идти и негде быть. Стариков оказался словно выписан из пространства и бытия…

Он ушел, оставив нам дом, старые часы и воспоминания своей жизни, полные простой житейской мудрости.

Валентина Казакова